Смотивировал, все-таки. Будет считаться за начало, часть или, скажем, подобие первой главы. Мало понятного - сложилось впечатление уже в самом процессе. Со мной такое случается. И диалогов нет. Даже намека на монолог нет, так, минутное бурчание.
А имя тебе, мое юное создание,
99 историй.Замерзший сказочник в предвечернем мире.
Сумерки нашептывали дню чарующие истории, провожая его за дома, те, что за рекой. День слушал их внимательно, улыбаясь ярким закатом в ответ. шагал он неспешно, надеясь чуть подольше побаловать мир Солнцем. Однако, сумерки наставила, обращая небо на рекой в начатый холст художником. Который, подбирая нужные цвета, нанес и смешал на полотне множество красок. Где-то небо оставалось голубым, украшенное тонкими полупрозрачными полосками облаков. За рекой, едва каясь верхушек домов, переплетались розовые и желтые тона. И из этого дивного узора, приближаясь к земле, обрамляя Солнце, горел оранжевый. Река чувствовала себя художником, искажая на своей поверхности отражение неба. А ветер ей любезно помогал, хвалясь то рябью, то выплескивая воду на берега. Уходящее же Солнце, напоминая о себе, старательно красило здания и землю в теплые тона. Говорило, что скоро вернется. И все бы напоминало в себе спокойствие, если бы не отчаянно спешившие мимо друг друга люди. День уже постарел - а она все-равно не сбавляют темпа, бегут, даже не глядя под ноги. Ни сумерки, не расторопный день едва ли могли их понять. а может быть, не пытались.
- Неужели, даже в такой лиричный момент, можно думать о насущном, мозолящим каждый день глаза? - пробурчал юноша, устроившись на подоконнике. А может быть и не юноша вовсе, так, абстракция, принявшая облик юноши.
Старые окна и думать не хотели бороться с ветром - в комнате царил бессвязный гул, сопровождаемый ледяным дыханием. Зябко. В комнате, неподалеку от окна устроился одинокий обогреватель. И как бы он не старался, ледяные нимфы делали по-своему, обнимали порядком замерзшего жильца.
Юное тело, укутавшись в плед и надев нелепые детские тапки в виде неведомого зверька, кажется, упрямствовало. Занимая себя видом заоконного мира, он потерял счет времени. Вернее сказать, он потерял его еще совсем давно, когда не был частью этого пейзажа. В незапамятной юности. Юности сознания.
-Сегодня девяносто девятая? Или сотая? Сегодня дверь откроется, взмахнет пепельными крылами и улетит? Интересно, что бывает с входом, когда улетает дверь? Или без двери он и не вход вовсе? Выход? - шептал он окну, прильнув лбом к холодному стеклу.
Хотелось сжаться в непонятный, беззащитный комок и молчать. Просидеть так сотней часов, а может быт дней, лет, столетий...И прислушиваться к тихому, практически беззвучному плачу души. Ей не хватало тишины, как иногда не хватает воздуха после длительной задержки дыхания. Не хватало тишины, которая царит вокруг него каждый день. Всегда. Душа все помнила, знала, чувствовала все когда-то рассказанные ему истории. Воспринимала их как что-то свое, родное и испытывала неутолимую горечь, жажду рыдать в полное горло.
Окончательно озябнув, юноша спрыгнул с подоконника. Комната отозвалась глухим, тяжелым звуком. Наверно, она изрядно устала и звуки пародировала так же устало, с нежеланием. Длинный клетчатый шарф, черное пальто и сумка, неизвестного серым обывателям цвета - так нынче выглядит "сказочник".
Сказочником он оказался не профессии, ни по призванию. Пришлось. И сказки вовсе не его. Да и какие это это сказки - обычные истории, каких сотни. Обычные, как, например, носовой платок. Но если приглядеться, сколько в нем милых, особенных и привлекающих глаз мелочей. В уголок вплетены нитки и бусинки чудаковатым неумелым узором. Вдоль краев переплетаются две тоненькие ленточки, чуть толще ниток. И видится в них мимолетная изящность и скромность. А на обратной стороне, уже более умело, под стать цвету платка вышита буква. Большая и очень важная. Она по-прежнему гордо заявляет, что этот некий "А" был обладателем платка. Пусть уже не сейчас. зато самый первый. Она - начало истории. Огромной истории обычного, незначительного платка.
Такими были и его сказки. Каждая начиналась с малого, незначительного и обязательно была связана с какой-нибудь вещью. Такие сказки он и забирал в свою коллекцию, приобретая частичку тех чувств, что были вложены в предмет. Предмет, прошедший длинную дорогу в несколько лет, сложенную из палитры, перемешавшей в себе все людские чувства и воспоминания.
- Сотая история, - он глубоко вздохнул, однако воздуха все равно оказалось мало. Девяносто девять историй позади. Девяносто девять.
За дверью ждут сумерки, плавно окрашивая небо в фиолетовый. Как будто все знают и любопытствуя, каким будет финал безмолвно наблюдают. Потом они пригласят темноту и попросят рассказать, что случалось. Темнота будет пугать, презирать фонарный свет и жаловаться о чем-то сокровенном звездам. А он, считая их самыми прекрасными, вновь будет кружить в одиночном вальсе.
@темы:
99 историй,
строки