Болит поясница. Как бы я не выкручивался, хоть в морской узел завязывайся - так и ноет. Давно я так не работал. Текста много, неизвестных слов намного больше, чем известных; всюду встречаются конструкции, никакими словарями непереводимые. Временами хотелось все бросить и отдохнуть хотя бы часок. Но в таком случае, на этот часок позже мне бы пришлось ложиться спать. И как бы не было тяжело, как бы сильно не ныла поясница и путались буквы, нужно было идти до конца. Хотя бы доползти до этого злосчастного конца! Иногда, когда все словари, один за другим, измывались и хохотали надо мной, я утыкался лбом в тетрадь. Неразборчиво стонал, грозился зубами вырвать тетрадный лист. Даже рыдать хотелось, как капризному ребенку, у которого паззл не складывается. Потом я заканчивал стенания и продолжал работать.
Надо признаться, эта нагрузка в чем-то была прекрасна. Прошлый год, начиная с осени, прошел как-то неважно. Я будто в спячку какую-то впал, ничего не желал делать, бездельничал и получал от того сомнительное удовольствие. Может быть, виной тому внезапно свалившаяся на голову в институте вторая смена. Я высыпался, ложился спать поздно и чувствовал полную неопределенность, которая окутала меня как туманная дымка. Приятное случалось, но этой неопределенности было больше. Было бездействие. Сотни невоплощенных мыслей. А сейчас надо, снова засыпая на ходу, неспешно и лениво тащиться по холодной улице. И мечтать о том, как выспишься в выходной. Возвращаются сонливость, помятый вид и красные глаза. Вместе с ними проходит спячка. Я снова встаю на ноги, вдыхаю осенний воздух и радуюсь, переполняющим меня чувствам. Хочется плясать на дороге, распугивая пешеходов, хочется мурлыкать приятные сердцу мелодии, хочется признаваться в любви осени и музыке. Хочется снова рассказывать дневнику про прошедшие мгновения и выдуманные истории.