Я согласен провалиться на пустом месте. Чтобы, вдруг, из ниоткуда возникла дыра и поглотила меня, отправив да хоть в заброшенные шахты. Или в самые недры Земли. Но я-то знаю, что бессмысленно гоняться за придуманными другими людьми мирами. Я часто слышал :"Надо лишь сделать вид, что отказался. Не приставай к своим желаниям с навязчивой целью воплотить - обязательно нагрянет, когда не ждешь. Понимаешь - главное, не смей ожидать." Конечно, какой пример не возьми - какая-нибудь серая посредственность, не всегда в чем-то выдающаяся, даже наоборот, вдруг получает на свою головушку невообразимые приключения, великую миссию мир спасти и получить полцарства в придачу. Так вот он я - самая что ни на есть обыкновенная серая посредственность, которой дальше собственного города не оказаться. Я недостаточно долго жду? Или может быть, я слишком навязчив с идеей расстаться с этой лениво тянущейся чередой моих жизненных событий? А я ведь не раз пытался забыть о том, чего так страстно желаю и с головой погружался в этот пресный мир. У меня не получилось, раз награда так и не нашла своего героя? Неужели совсем-совсем ничего не будет? И я понимаю, что все те миры, что я видел на фотографиях мне не дано узреть самому - в моей памяти они навсегда останутся недвижимыми, замершими навсегда. Останется только горечь, что мне не суждено. Я не выбран? А если не выбран то, кем? Если верить, то все моих руках - да ровно наполовину это, что ни на есть лживая отговорка. Потому что мои руки многого не могут. Конечно, они стараются - то гребут, то всеми силами удерживаются на уступ, стараясь забраться выше. Но они не всесильны - им не под силу вдруг притянуть к себе Луну, или обратиться в крылья и отправить меня в неизведанные моим глазам края. Тогда они бессильно опускаются - что еще нужно сделать, что? Они перепробовали все, что могли и почему-то судьбу их стремлений должен решить кто-то другой. Откуда тут этот некто, что внезапно перечеркнет все, что так упорно доставалось? Этот некто лишь пожмет плечами и скажет что-то про правила. Он обязательно расскажет мне о сотне, тысяче мыслимых и немыслимых правил. Разве не все в моих руках? Этот способ тоже не работает, я прав? Тогда я оглядываюсь, выискиваю в толпе хоть какие-то признаки благополучия. Вот у того парня получилось, а у меня нет. Как так? И все что мне остается - вернуться домой, устало упасть на кровать и размышлять о своей никчемности. Думать о том, что завтра я придумаю что-нибудь еще, обязательно изобрету свою собственную формулу. Она будет в корне нелепая, построенная из всего, из только можно. В ней я совмещу то, что по негласным правилам совмещать нельзя. Засыпая, я мечтаю о тех тех пейзажах, что заставляли сердце трепепать и умолять взглянуть на них хоть разок в этой реальности. Но я не герой - я та посредственность, что не достигнет цели, как бы сильно того не хотела. В мое окно не влетит мальчонка верхом на огромном крылатом лисе, я не встречу заблудившуюся принцессу и не убегу вслед за призрачным оленем. Наверно, здесь я второстепенный герой. Засыпая, я услышу, как кто-то шепнет мне на ухо:" Опять сбежать пытался, мой драгоценный друг?" В ответ я сонно отмахнусь, что убегать от нее буду всегда - она и так часто путает мои мысли, заставляя думать, что я - не тот, кому дано неизвестное, но нужное мне благо. Она ведь безысходность, дай только повод над собою хохотать.
вторник, 28 февраля 2012
О безысходности, когда есть желание силы, а цель как была на недосягаемом уровне, так и осталась.
Я согласен провалиться на пустом месте. Чтобы, вдруг, из ниоткуда возникла дыра и поглотила меня, отправив да хоть в заброшенные шахты. Или в самые недры Земли. Но я-то знаю, что бессмысленно гоняться за придуманными другими людьми мирами. Я часто слышал :"Надо лишь сделать вид, что отказался. Не приставай к своим желаниям с навязчивой целью воплотить - обязательно нагрянет, когда не ждешь. Понимаешь - главное, не смей ожидать." Конечно, какой пример не возьми - какая-нибудь серая посредственность, не всегда в чем-то выдающаяся, даже наоборот, вдруг получает на свою головушку невообразимые приключения, великую миссию мир спасти и получить полцарства в придачу. Так вот он я - самая что ни на есть обыкновенная серая посредственность, которой дальше собственного города не оказаться. Я недостаточно долго жду? Или может быть, я слишком навязчив с идеей расстаться с этой лениво тянущейся чередой моих жизненных событий? А я ведь не раз пытался забыть о том, чего так страстно желаю и с головой погружался в этот пресный мир. У меня не получилось, раз награда так и не нашла своего героя? Неужели совсем-совсем ничего не будет? И я понимаю, что все те миры, что я видел на фотографиях мне не дано узреть самому - в моей памяти они навсегда останутся недвижимыми, замершими навсегда. Останется только горечь, что мне не суждено. Я не выбран? А если не выбран то, кем? Если верить, то все моих руках - да ровно наполовину это, что ни на есть лживая отговорка. Потому что мои руки многого не могут. Конечно, они стараются - то гребут, то всеми силами удерживаются на уступ, стараясь забраться выше. Но они не всесильны - им не под силу вдруг притянуть к себе Луну, или обратиться в крылья и отправить меня в неизведанные моим глазам края. Тогда они бессильно опускаются - что еще нужно сделать, что? Они перепробовали все, что могли и почему-то судьбу их стремлений должен решить кто-то другой. Откуда тут этот некто, что внезапно перечеркнет все, что так упорно доставалось? Этот некто лишь пожмет плечами и скажет что-то про правила. Он обязательно расскажет мне о сотне, тысяче мыслимых и немыслимых правил. Разве не все в моих руках? Этот способ тоже не работает, я прав? Тогда я оглядываюсь, выискиваю в толпе хоть какие-то признаки благополучия. Вот у того парня получилось, а у меня нет. Как так? И все что мне остается - вернуться домой, устало упасть на кровать и размышлять о своей никчемности. Думать о том, что завтра я придумаю что-нибудь еще, обязательно изобрету свою собственную формулу. Она будет в корне нелепая, построенная из всего, из только можно. В ней я совмещу то, что по негласным правилам совмещать нельзя. Засыпая, я мечтаю о тех тех пейзажах, что заставляли сердце трепепать и умолять взглянуть на них хоть разок в этой реальности. Но я не герой - я та посредственность, что не достигнет цели, как бы сильно того не хотела. В мое окно не влетит мальчонка верхом на огромном крылатом лисе, я не встречу заблудившуюся принцессу и не убегу вслед за призрачным оленем. Наверно, здесь я второстепенный герой. Засыпая, я услышу, как кто-то шепнет мне на ухо:" Опять сбежать пытался, мой драгоценный друг?" В ответ я сонно отмахнусь, что убегать от нее буду всегда - она и так часто путает мои мысли, заставляя думать, что я - не тот, кому дано неизвестное, но нужное мне благо. Она ведь безысходность, дай только повод над собою хохотать.
Я согласен провалиться на пустом месте. Чтобы, вдруг, из ниоткуда возникла дыра и поглотила меня, отправив да хоть в заброшенные шахты. Или в самые недры Земли. Но я-то знаю, что бессмысленно гоняться за придуманными другими людьми мирами. Я часто слышал :"Надо лишь сделать вид, что отказался. Не приставай к своим желаниям с навязчивой целью воплотить - обязательно нагрянет, когда не ждешь. Понимаешь - главное, не смей ожидать." Конечно, какой пример не возьми - какая-нибудь серая посредственность, не всегда в чем-то выдающаяся, даже наоборот, вдруг получает на свою головушку невообразимые приключения, великую миссию мир спасти и получить полцарства в придачу. Так вот он я - самая что ни на есть обыкновенная серая посредственность, которой дальше собственного города не оказаться. Я недостаточно долго жду? Или может быть, я слишком навязчив с идеей расстаться с этой лениво тянущейся чередой моих жизненных событий? А я ведь не раз пытался забыть о том, чего так страстно желаю и с головой погружался в этот пресный мир. У меня не получилось, раз награда так и не нашла своего героя? Неужели совсем-совсем ничего не будет? И я понимаю, что все те миры, что я видел на фотографиях мне не дано узреть самому - в моей памяти они навсегда останутся недвижимыми, замершими навсегда. Останется только горечь, что мне не суждено. Я не выбран? А если не выбран то, кем? Если верить, то все моих руках - да ровно наполовину это, что ни на есть лживая отговорка. Потому что мои руки многого не могут. Конечно, они стараются - то гребут, то всеми силами удерживаются на уступ, стараясь забраться выше. Но они не всесильны - им не под силу вдруг притянуть к себе Луну, или обратиться в крылья и отправить меня в неизведанные моим глазам края. Тогда они бессильно опускаются - что еще нужно сделать, что? Они перепробовали все, что могли и почему-то судьбу их стремлений должен решить кто-то другой. Откуда тут этот некто, что внезапно перечеркнет все, что так упорно доставалось? Этот некто лишь пожмет плечами и скажет что-то про правила. Он обязательно расскажет мне о сотне, тысяче мыслимых и немыслимых правил. Разве не все в моих руках? Этот способ тоже не работает, я прав? Тогда я оглядываюсь, выискиваю в толпе хоть какие-то признаки благополучия. Вот у того парня получилось, а у меня нет. Как так? И все что мне остается - вернуться домой, устало упасть на кровать и размышлять о своей никчемности. Думать о том, что завтра я придумаю что-нибудь еще, обязательно изобрету свою собственную формулу. Она будет в корне нелепая, построенная из всего, из только можно. В ней я совмещу то, что по негласным правилам совмещать нельзя. Засыпая, я мечтаю о тех тех пейзажах, что заставляли сердце трепепать и умолять взглянуть на них хоть разок в этой реальности. Но я не герой - я та посредственность, что не достигнет цели, как бы сильно того не хотела. В мое окно не влетит мальчонка верхом на огромном крылатом лисе, я не встречу заблудившуюся принцессу и не убегу вслед за призрачным оленем. Наверно, здесь я второстепенный герой. Засыпая, я услышу, как кто-то шепнет мне на ухо:" Опять сбежать пытался, мой драгоценный друг?" В ответ я сонно отмахнусь, что убегать от нее буду всегда - она и так часто путает мои мысли, заставляя думать, что я - не тот, кому дано неизвестное, но нужное мне благо. Она ведь безысходность, дай только повод над собою хохотать.
Я совершенно не лажу с мостом через железную дорогу. И с сапогами своими не очень-то лажу, особенно с их каблуками. Но последнее время наша неприязнь друг к другу достигла еще больших вершин. Я уже второй раз падаю на этом злосчастном мосту, зацепившись каблуком за выступающий каркас ступени. Несколько дней назад едва на проехался до самого низа, да остановили на полпути. Сегодня я уже приложил колено, а в попытках удержаться неудачно схватился за перила - палец тоже пострадал. Поднявшись , я уже было хотел быть осторожней, как буквально на следующей же ступеньке равновесие меня подвело, и я опять повис на перилах. Конечно же, все мысли на тот момент сосредоточились вокруг пальто - не испачкалось ли? Негодовал и по поводу отведавших грязи колгот. Колено у меня теперь дивного цвета. Не хочу больше иметь дел с этим мостом, а куда денешься-то - институт с другой стороны железной дороги.
понедельник, 27 февраля 2012
пятница, 24 февраля 2012
И радостно тащу я очередной флешмоб, где можно всякого, может и не нового рассказать.
Вы отмечаетесь в комментариях, а я даю Вам 7 (ну или меньше, если мы плохо знакомы и я ничего толком придумать не смогу) ассоциаций с Вами, которые мне первыми придут в голову. У себя в дневнике Вы пишете, как эти вещи к Вам относятся или как они с Вами связаны. Короче, рассказываете что-то о себе на тему данных мною ассоциаций.
URL записи
От Thief of Shadows
читать дальше
30.01.2012 в 19:03
Пишет Thief of Shadows:Вы отмечаетесь в комментариях, а я даю Вам 7 (ну или меньше, если мы плохо знакомы и я ничего толком придумать не смогу) ассоциаций с Вами, которые мне первыми придут в голову. У себя в дневнике Вы пишете, как эти вещи к Вам относятся или как они с Вами связаны. Короче, рассказываете что-то о себе на тему данных мною ассоциаций.
От Thief of Shadows
читать дальше
Начал об одном, задумался о другом. А возможно, мне так показалось.
Вызывает недоумение человеческая привычка опошлять ночь. Конечно, сейчас опошлить могут совершено все - никто не скроется, все получат прищуренный, по задумке, разоблачающий взгляд в стиле :"Но я-то знаю, чем можно было заниматься". Не скажу, что все страдают этим страшным недугом - я негодую и толкую о своем окружении. Устало вздохнешь, и старясь не закрывать глаз, пожалуешься, что почти всю ночь не спал - а вот и тот самый хитрый прищур, не заставляет себя ждать. Ухмыльнутся и язвительно поинтересуются, чем это "таким" я занимался полночи? И сами-то не признают ни одного ответа - им же виднее, великим провидцам и чтецам человеческих душ по синякам и мешкам под глазами. Вот действительно, чем можно заняться ночью - да чем угодно. Абсолютно, начиная от просмотра фильмов, чтения книг, заканчивая любым возможным занятием, что может только прийти на ум бессонному индивиду. Хоть чечетку танцуй. Скажешь - смотрел кино, или что по ночам фильмы и смотришь - опять щурятся, для разнообразия можно было бы и другую физиономию состроить. И опять выслушиваешь, какие фильмы показывают по ночам. Им-то виднее. А то, что такое смотреть не очень-то увлекательно, невдомек. Да и откуда святая уверенность, что фильмы, мягко говоря, с откровенным эротическим контентом,надлежит смотреть ночью? Неужели, при желании его нельзя посмотреть днем? Или это какой-то нерушимый культ, в таинство которого посвящают только избранных? Снам, кстати, тоже досталось. Например пошутишь, что будешь кричать что-то несуразное во сне - так улыбка в пол-лица, не успеваешь пояснить, а товарищ уже довольно курлычет себе под всяческие "рейтинговые" предположения. И попробуй разубеди.
Это повсеместное желание привязать непристойный контекст практически ко всему утомляет. А с другой стороны утомляет и желание устыдить кого-то, за то что делает, смотрит, читает. Или это очередное несуразное желание влезть в чужую комфорта, и выискивать любые детали и подробности о жизни человека, особенно те, что для публики не предназначены?
Вызывает недоумение человеческая привычка опошлять ночь. Конечно, сейчас опошлить могут совершено все - никто не скроется, все получат прищуренный, по задумке, разоблачающий взгляд в стиле :"Но я-то знаю, чем можно было заниматься". Не скажу, что все страдают этим страшным недугом - я негодую и толкую о своем окружении. Устало вздохнешь, и старясь не закрывать глаз, пожалуешься, что почти всю ночь не спал - а вот и тот самый хитрый прищур, не заставляет себя ждать. Ухмыльнутся и язвительно поинтересуются, чем это "таким" я занимался полночи? И сами-то не признают ни одного ответа - им же виднее, великим провидцам и чтецам человеческих душ по синякам и мешкам под глазами. Вот действительно, чем можно заняться ночью - да чем угодно. Абсолютно, начиная от просмотра фильмов, чтения книг, заканчивая любым возможным занятием, что может только прийти на ум бессонному индивиду. Хоть чечетку танцуй. Скажешь - смотрел кино, или что по ночам фильмы и смотришь - опять щурятся, для разнообразия можно было бы и другую физиономию состроить. И опять выслушиваешь, какие фильмы показывают по ночам. Им-то виднее. А то, что такое смотреть не очень-то увлекательно, невдомек. Да и откуда святая уверенность, что фильмы, мягко говоря, с откровенным эротическим контентом,надлежит смотреть ночью? Неужели, при желании его нельзя посмотреть днем? Или это какой-то нерушимый культ, в таинство которого посвящают только избранных? Снам, кстати, тоже досталось. Например пошутишь, что будешь кричать что-то несуразное во сне - так улыбка в пол-лица, не успеваешь пояснить, а товарищ уже довольно курлычет себе под всяческие "рейтинговые" предположения. И попробуй разубеди.
Это повсеместное желание привязать непристойный контекст практически ко всему утомляет. А с другой стороны утомляет и желание устыдить кого-то, за то что делает, смотрит, читает. Или это очередное несуразное желание влезть в чужую комфорта, и выискивать любые детали и подробности о жизни человека, особенно те, что для публики не предназначены?
пятница, 03 февраля 2012
Возможно, я когда-нибудь упоминал, а может быть даже жаловался, как трепетно отношусь к прикосновениям. Как бы там ни было, я собираюсь пожаловаться. Трудно объяснить человеку, что тебя лучше бы не трогать - получится, что ты невежда, да и вообще зло последней инстанции. А как же мое пространство, куда, тянущего не только руки, человека я не допускаю? Подтолкнут, положат руку на плечо и придется изворачиваться, куда-то постоянно отходить, да хоть ралли устроить вокруг человека, потому что не намекнуть. В очередной раз схватишься за голову, подумаешь, а не слишком ли я придирчивый и требовательный? Но ничего поделать не могу - дрожь по телу, да и внезапно происходит пересадка не в свою тарелку. Но хуже, когда на плечо ложат голову. И судя по всему, мое плечо импонирует многим. Стоит некто рядом и вдруг - его подбородок уже упирается в плечо. Там зона повышенного комфорта чтоль? Или это те случаи, когда взаимность не достигнута, меня в свое личное пространство великодушно впустили, а я в ответ сердито закрыл дверной засов? Так и хочется взмахнуть руками и прокричать:" Мы же не так хорошо знакомы!" Все это страдание относится именно людям, с коими я просто общаюсь. Нельзя их назвать словом более конкретным и твердым. Чувствую себя ужасно ворчливым. Но я долгое время не ворчал, какая радость вволю выговориться.
Как порядочный граждан, отметившись во флешмобе, перехватываю эстафету:
Все, кто отмечаются в комментариях, постят это у себя, а я пишу один пост специально для человека, который отметится.
Пост просто должен быть посвящён одному человеку. т. е. если отметилось 2 человека, то должно быть 2 поста,
каждый из которых посвящён какому-нибудь человеку, отписавшемуся тут.»
По посту на человека неэкономично, да и в комментариях привычней. Меня не покидает ощущение, что я говорил, что о ком думаю. Да и ладно - напомню, да и к тому же я порядочный гражданин.
Все, кто отмечаются в комментариях, постят это у себя, а я пишу один пост специально для человека, который отметится.
Пост просто должен быть посвящён одному человеку. т. е. если отметилось 2 человека, то должно быть 2 поста,
каждый из которых посвящён какому-нибудь человеку, отписавшемуся тут.»
По посту на человека неэкономично, да и в комментариях привычней. Меня не покидает ощущение, что я говорил, что о ком думаю. Да и ладно - напомню, да и к тому же я порядочный гражданин.
Похоже, я становлюсь асоциальным и пугливым до людей.
Либо я почерпнул изрядную долю сентиментализма, либо предел допустимой нормы общения хлещет через край. Честное слово, я замираю, услышав телефонный звонок, прикрываю глаза и судорожно молю, чтобы на том конце вселенной оказался какой-нибудь надоедливый агент с предложением подключить такой-то интернет. В этом мы мало общались, поэтому отсутствие компании меня ничуть не угнетало, а напротив, еще больше заставило полюбить уединение с самим собой. Все начинают жаловаться, что им опротивело сидеть и ничерта не делать. Надо вставать, бежать навстречу неизведанным и дивным приключением, заманчиво оттопырив для них ту самую точку притяжения. А меня и так вполне устраивает. Конечно, здорово встретиться, пообщаться, посмеяться над откровенной чепухой. Но не так часто. Надо же отдыхать в своем уютном уголке, огородившись от внешнего мира. О сентиментальности. Товарищи стали казаться мне грубоватыми, отзывающиеся о чем-то со злобой. Это совсем не те дружеские язвительные замечания, а какие-то небрежные, совсем неприятные фразы. Так и хочется расплакаться, да убежать с диким воплем о нечеловечности, валенках и пнях. Отвык? Или неожиданно захотелось лучей добра и света, да чтоб приятно по голове погладили?
Либо я почерпнул изрядную долю сентиментализма, либо предел допустимой нормы общения хлещет через край. Честное слово, я замираю, услышав телефонный звонок, прикрываю глаза и судорожно молю, чтобы на том конце вселенной оказался какой-нибудь надоедливый агент с предложением подключить такой-то интернет. В этом мы мало общались, поэтому отсутствие компании меня ничуть не угнетало, а напротив, еще больше заставило полюбить уединение с самим собой. Все начинают жаловаться, что им опротивело сидеть и ничерта не делать. Надо вставать, бежать навстречу неизведанным и дивным приключением, заманчиво оттопырив для них ту самую точку притяжения. А меня и так вполне устраивает. Конечно, здорово встретиться, пообщаться, посмеяться над откровенной чепухой. Но не так часто. Надо же отдыхать в своем уютном уголке, огородившись от внешнего мира. О сентиментальности. Товарищи стали казаться мне грубоватыми, отзывающиеся о чем-то со злобой. Это совсем не те дружеские язвительные замечания, а какие-то небрежные, совсем неприятные фразы. Так и хочется расплакаться, да убежать с диким воплем о нечеловечности, валенках и пнях. Отвык? Или неожиданно захотелось лучей добра и света, да чтоб приятно по голове погладили?
вторник, 10 января 2012

Персонажи с голубыми/синими волосами [20|20]
Берем - отписываемся. Комментарии греют душу.



the sky's colour
четверг, 01 декабря 2011
Фандом: Natsume Yuujinchou
Примечание: Аниме; Фандом в целом
Темы-задания: Эмоции (1), Человек (5)
Количество аватар: 5/50
URL заявки
Таблица
Примечание: Аниме; Фандом в целом
Темы-задания: Эмоции (1), Человек (5)
Количество аватар: 5/50
URL заявки
Таблица
суббота, 26 ноября 2011
На улице идет снег. Идет без остановки часа два, а может быть и того больше. Снежинки то дико кружатся, сливаясь в единый вихрь, то медленно и плавно опускаются на землю. Кажется, что каждая снежинка сама то отскакивает в сторону, то затихает и поддается ветру, а потом опять сражается со своей судьбой. Под желтым светом фонаря они будто на сцене любительского театра. Не все их увидят, не все заинтересуются, а кому-то и вовсе нет до них никакого дела - и пусть. Ведь снежинкам нет никакого дела до зрителей - это танец их судьбы, хоть у каждой из них почти всегда одинаковая.
Я рад снегу. Не просто рад, я тихо ликую, восторженно не сводя глаз с заоконного представления. А еще у меня есть кружка горячего чая и клубничный пирог. Попивая чай, я с грустью вспоминаю белый чай прошлой зимы, привезенный из Англии. На этот раз я выпросил привезти два вида чая. Среди них обязательно должен быть белый. Как же хочется вновь почувствовать его аромат, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, в ожидании, когда же он завариться.
Утром преподаватель поделился насчет того, что он думает о книгах. И вот как оно мне подумалось. Представился образ именно такого человека. А по правде говоря, слушая вдохновленную речь, хотелось достать все свои книги и обнять. Да, взять и обнять, потому что расчувствовался.
Вечный спутник и друг
Я рад снегу. Не просто рад, я тихо ликую, восторженно не сводя глаз с заоконного представления. А еще у меня есть кружка горячего чая и клубничный пирог. Попивая чай, я с грустью вспоминаю белый чай прошлой зимы, привезенный из Англии. На этот раз я выпросил привезти два вида чая. Среди них обязательно должен быть белый. Как же хочется вновь почувствовать его аромат, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, в ожидании, когда же он завариться.
Утром преподаватель поделился насчет того, что он думает о книгах. И вот как оно мне подумалось. Представился образ именно такого человека. А по правде говоря, слушая вдохновленную речь, хотелось достать все свои книги и обнять. Да, взять и обнять, потому что расчувствовался.
Вечный спутник и друг
воскресенье, 20 ноября 2011
После минутки нытья, хочу предложить товарищам, подписанным на дневник, подарочный сертиикат/акцию/событие. Иначе говоря - аватар. Защекотало желание нести свет и добро. Маленькое, конечно, но вдруг кого порадует. Можно предоставить выбор исходника мне, а можно и со своим самоваром явиться. Кто-нибудь желает поддержать и ощутить на себе сияние лучей добра и света?
для heartless;
читать дальше
для heartless;
читать дальше
Как-то я говорил о своем нежном отношении к граблям. Вместо того, чтобы выкинуть их или сожжечь на ритуальном костре, я положил их чулан. И зря. Я опять достаю и их и прыгаю, прыгаю, довольно улыбаясь, а потом сердито валяюсь рядом, потирая ушибенный лоб. На самом-то деле, грабли не виноваты - виноват я, зачем-то достающий их и бубнящий под нос :"А вдруг?" Но а "вдруг", рано или поздно, так и не дает о себе знать и приходиться уже как-то лениво, с чувством обязательства наступать на эти самые грабли. В четвертый раз. Какая осмотрительность? Давайте наберем как можно больше наивных попыток поверить в таниственное "а вдруг".
воскресенье, 09 октября 2011
Видение определенных образов.
Она была скромной и неразговорчивой. Предпочитала сидеть одна, думая о чем-то своем, уходя глубоко в мысли. Завидя большую толпу она робко дрожала и пугливо пряталась за тяжелым занавесом. Ее смущало внимание коллег. Смущали и взгляды, особенно восторженные. Поймав на себе хоть один восхищенный взгляд, она краснела и прикрывала глаза. Как и остальные обитатели их крошечного концертного, зала она пела. Ее голос тонкий, высокий и часто казалось, как будто она плачет. Ее песни были невероятно нежны, печальны и прекрасны. Слушаешь ее, а в сознании так и вырисовываются фантастические картины - немного мистические, романтические. Кто-то считал ее слишком "тонкой", предпочитая что-нибудь задорное. озорное и поддразнивающее. но те, кто так говорил забывали, что она может и развеселить - бодро улыбаясь и напевая что-нибудь веселое, поднимающее дух. Вот только вне сцены тихая очень - не разговоришь, да и обидеть ненароком боишься. Поэтому-то все до одного предпочитали лишний раз ее не беспокоить, зачем смущать бедняжку?
далее
Она была скромной и неразговорчивой. Предпочитала сидеть одна, думая о чем-то своем, уходя глубоко в мысли. Завидя большую толпу она робко дрожала и пугливо пряталась за тяжелым занавесом. Ее смущало внимание коллег. Смущали и взгляды, особенно восторженные. Поймав на себе хоть один восхищенный взгляд, она краснела и прикрывала глаза. Как и остальные обитатели их крошечного концертного, зала она пела. Ее голос тонкий, высокий и часто казалось, как будто она плачет. Ее песни были невероятно нежны, печальны и прекрасны. Слушаешь ее, а в сознании так и вырисовываются фантастические картины - немного мистические, романтические. Кто-то считал ее слишком "тонкой", предпочитая что-нибудь задорное. озорное и поддразнивающее. но те, кто так говорил забывали, что она может и развеселить - бодро улыбаясь и напевая что-нибудь веселое, поднимающее дух. Вот только вне сцены тихая очень - не разговоришь, да и обидеть ненароком боишься. Поэтому-то все до одного предпочитали лишний раз ее не беспокоить, зачем смущать бедняжку?
далее
четверг, 22 сентября 2011

Shidou Mariya (Maria Holic) & Koibuchi Kuranosuke (Kuragehime) [20|20]
Берем - отписываемся. Комментарии греют душу.



yes, they are boys
среда, 21 сентября 2011
Может показаться странным, но далее - грусть по дереву.
Почему тебе приходится страдать второй раз? Страдать по воле бездумных людей, которые думают, что совершают какое-то нелепое благо. Кому ты мешало и самое. главное чем? Только своим существованием. Ты, конечно, не ответишь. Да и никогда не ответило бы - деревьям не знаком людской язык. Когда бы сильный ветер, гнущий деревья, я волновался за тебя. Когда шел холодный дождь и наклонил тебя, так что листья больше не закрывали окно я волновался за тебя. Но было так приятно приятно знать, что ты растешь под моим окном.
Однажды появившийся у самый стены крошечный стебелек с листьями почему-то полюбился мне. Месяц за месяцем он рос, тянулся вверх. Было время, когда из окна было видно его верхушку; было время, когда оно гордо раскинуло ветви и начинало загораживать вид. А потом его зелень практически закрыла мое окно. Я не против - как в аквариуме себя не чувствуешь, а небо все равно видно. Оно стало особенным, а не просто тычущим в окно ветви кустом. Неожиданно его спилили, оставив лишь тоненький, торчащий пенек, больше походивший на толстую, воткнутую в землю дубину. Конечно же, я расстроился. Как будто лишился какой-то дорогой частички. А весной невзрачный пенек пустил листья. Некоторое время спустя его листья опять прислонялись к оконному стеклу. Выросло оно не так сильно, как прежде. Эта весна преподнесла сюрприз в виде ледяного дождя - теперь окно заслонялось не так сильно. Все порядке, думалось мне, возможно, так будет даже в чем-то лучше. А сегодня я обнаружил небывалую пустоту в окне. На земле валяются его поломанные ветви. Не видно, остался ли пенек. Надеюсь, что его не выкорчевали.
Я буду ждать весны. Я буду надеяться, что оно родится вновь. Пусть оно найдет в себе силы и прорвется вверх, как уже сделало это однажды. А сейчас как-то гадко и горько.
Почему тебе приходится страдать второй раз? Страдать по воле бездумных людей, которые думают, что совершают какое-то нелепое благо. Кому ты мешало и самое. главное чем? Только своим существованием. Ты, конечно, не ответишь. Да и никогда не ответило бы - деревьям не знаком людской язык. Когда бы сильный ветер, гнущий деревья, я волновался за тебя. Когда шел холодный дождь и наклонил тебя, так что листья больше не закрывали окно я волновался за тебя. Но было так приятно приятно знать, что ты растешь под моим окном.
Однажды появившийся у самый стены крошечный стебелек с листьями почему-то полюбился мне. Месяц за месяцем он рос, тянулся вверх. Было время, когда из окна было видно его верхушку; было время, когда оно гордо раскинуло ветви и начинало загораживать вид. А потом его зелень практически закрыла мое окно. Я не против - как в аквариуме себя не чувствуешь, а небо все равно видно. Оно стало особенным, а не просто тычущим в окно ветви кустом. Неожиданно его спилили, оставив лишь тоненький, торчащий пенек, больше походивший на толстую, воткнутую в землю дубину. Конечно же, я расстроился. Как будто лишился какой-то дорогой частички. А весной невзрачный пенек пустил листья. Некоторое время спустя его листья опять прислонялись к оконному стеклу. Выросло оно не так сильно, как прежде. Эта весна преподнесла сюрприз в виде ледяного дождя - теперь окно заслонялось не так сильно. Все порядке, думалось мне, возможно, так будет даже в чем-то лучше. А сегодня я обнаружил небывалую пустоту в окне. На земле валяются его поломанные ветви. Не видно, остался ли пенек. Надеюсь, что его не выкорчевали.
Я буду ждать весны. Я буду надеяться, что оно родится вновь. Пусть оно найдет в себе силы и прорвется вверх, как уже сделало это однажды. А сейчас как-то гадко и горько.
понедельник, 19 сентября 2011
Сегодня был чудесный день. По правде сказать, был он чудесным в промежутке с утра до часов четырех дня. И утро было приятно-тихим, и институтская аллея, усыпанная листьями. Солнце приятно грело, небо было ярким и прекрасным. Но почему-то все это настроение легко разрушить. Втоптать, испортить донельзя и оставить с горсткой пепла. Особенно сейчас, всего-то несколько минут назад. Это злит почти до неистовства. Я не могу высказаться, и не могу промолчать. Могу только сердито, с неохотой отвечать, с долгими паузами, чтобы собраться с силами и не позволить себе перейти начертанную собою же линию. Нельзя - тут маячит грань уважения. Нельзя, иначе можно будет пожалеть. Но это не только злит - расстраивает. Опять нажрались - это же так чудесно!
Незаметно пожелтели листья. Почему-то, ощущение присутствия осени долго не давало о себе знать. Возможно, из-за неувядшей зелени, возможно, из-за яркого и порой сильно пригревающего Солнца. А сейчас, виднеющееся из окна дерево пожелтело, а Солнце стало лишь приятно греть, когда с непривычки дрожишь от холодного ветра. И недавним утром, хотя, наверно, время больше склонялось ко дню, я наконец-то почувствовал еще едва уловимый осенних дух. Водитель маршрутки ехал неоправданно медленно, а с деревьев, стоящих вдоль дороги, так же медленно сыпались листья. И все казалось таким тихим, спокойным, что хотелось еще долго ехать по этой дороге, незаметно улыбаясь лениво тянущемуся за окном пейзажу.
вторник, 30 августа 2011
понедельник, 29 августа 2011
Нахлынула волна ощущений. Минутная, немного непонятная.
Хочется рыдать, кружиться до тех пор, пока не перестанут держать ноги. Выбежать на улицу в пижаме, накинув на плечи вязаную кофту и опять кружиться, протянув руки к фонарному свету. И рыдать и смеяться. Наслаждаться ночной тишиной, сидя на дороге, усыпанной щебнем. Прислушиваться к едва слышимым звукам и вглядываться в непроглядную чернь. Подняться, потоптаться, переминаясь с ноги на ногу от того, что щебень колит ступни. Замереть, внимательно глядя на темную даль, будто заметил там кого-то, улыбнуться и, почти дойдя до слабой границы света и темноты, отпрянуть. Опасливо протянуть руку невидимому некто, неуверенно улыбаясь. Вздохнуть, потеряв уверенность и вернувшись к фонарю, присесть на холодный камень. Вскочить, затеяв невообразимый танец, прыгая и кружась на дороге. Оступившись, взглянуть на серо-синее небо и, простояв минут пять, поклониться и вернуться домой.
Хочется рыдать, кружиться до тех пор, пока не перестанут держать ноги. Выбежать на улицу в пижаме, накинув на плечи вязаную кофту и опять кружиться, протянув руки к фонарному свету. И рыдать и смеяться. Наслаждаться ночной тишиной, сидя на дороге, усыпанной щебнем. Прислушиваться к едва слышимым звукам и вглядываться в непроглядную чернь. Подняться, потоптаться, переминаясь с ноги на ногу от того, что щебень колит ступни. Замереть, внимательно глядя на темную даль, будто заметил там кого-то, улыбнуться и, почти дойдя до слабой границы света и темноты, отпрянуть. Опасливо протянуть руку невидимому некто, неуверенно улыбаясь. Вздохнуть, потеряв уверенность и вернувшись к фонарю, присесть на холодный камень. Вскочить, затеяв невообразимый танец, прыгая и кружась на дороге. Оступившись, взглянуть на серо-синее небо и, простояв минут пять, поклониться и вернуться домой.